Палеонтолог Ив Коппенс: человек произошел от животных

Ранее мы уже писали про то, что в Африке ученые нашли останки древних людей. Теперь представляем вашему вниманию интервью  палеонтолога Ива Коппенса корреспонденту издания «Психология».

Мировая слава пришла к палеонтологу Иву Коппенсу после сенсационной находки останков австралопитека Люси. Наш разговор со специалистом по эволюции человека затронул тему прогресса: любопытно, что в наше будущее, которое у многих вызывает тревогу, он смотрит с энтузиазмом.

Psycholog: Палеонтологические открытия у многих из нас вызывают живую симпатию и интерес. Чем вы это объясняете?

Ив Коппенс: Может быть, тем, что наука, которой я занимаюсь, представляется людям делом безобидным. Они не усматривают для себя никакой угрозы в этих открытиях — хотя в некотором отношении они не так безобидны, как может показаться. Когда я говорю, что человек произошел от животных, что он близкий родственник обезьяны или что появился он три миллиона лет назад, мои слова противоречат священным текстам и могут не нравиться. Моя бабушка, к примеру, заявляла: «Может, ты и произошел от обезьяны, а я — уж точно нет!»

— Вы ощущаете симпатию других людей по отношению к своей работе?

Ив Коппенс: Да, но я и сам люблю людей и думаю, что это чувствуется. Как любому страстно увлеченному человеку, мне нравится рассказывать о своем любимом деле так, чтобы всем было интересно и понятно. И, если быть до конца искренним, вероятно, я люблю людей еще и потому, что нуждаюсь в их любви.

— Возможно, к вам относятся с интересом и потому, что вам доступны тайны наших самых далеких предков — ведь именно вы обнаружили знаменитую Люси…

Ив Коппенс: Да, теперь ее имя прочно ассоциируется со мной… Недавно один ребенок спросил меня: «А когда Люси с вами встретилась?» Эта формулировка показалась мне довольно точной: своего увлечения я не выбирал и не искал — прошлое всегда интересовало и завораживало меня, с самого раннего детства. Наверное, все дело в том, что исследования в этой области напоминают нам о самых главных вопросах, которые каждый человек задает себе уже многие миллионы лет: что я здесь делаю? Откуда пришел и куда иду? Интерес к первоистокам естественен, характерен для всего общества в целом, и в то же время этот интерес для каждого из нас — глубоко личный. Это подтверждает и популярность генеалогии, особенно среди тех, кому не хватает ощущения своих корней. Вот, например, в Соединенных Штатах: стоит поговорить с американцем минут пятнадцать, и обязательно узнаешь, что у него мать из Голландии или бабушка из Украины. Мне кажется, что ни расскажи американцам об их предках, они будут рады всему — так им необходимо вновь ощутить свои корни. А вам знакома такая потребность? Ну конечно! Впрочем, я, покопавшись в земле почти во всех уголках мира, уже давно чувствую себя его гражданином. Есть такое впечатление, что мужчины чаще увлекаются древней историей, чем женщины.

— Как вы думаете, почему?

Ив Коппенс: Да, это так… Многие уважаемые мною антропологи и философы упорно стараются доказать, что оба пола по сути своей одинаковы. Но окончательно они меня все же не убеждают. Воспитание, конечно, играет свою роль, но если взглянуть на вещи честно, можно увидеть, что у девочек уже с самого раннего возраста возникают свои специфические наклонности и интересы. К примеру, под моим руководством писали диссертации многие молодые ученые. Так вот, когда я спрашивал, какой темой они хотели бы заниматься, юноши больше интересовались головой, черепом, зубами — словом, всем тем, что можно отнести к верхней части тела, к голове и мозгу. А девушки чаще выбирали для исследования конечности, ту часть туловища, где расположен наш центр тяжести, таз… Я могу только констатировать: частью нашего организма, наиболее достойной интереса, мужчины считают мозг. А женщин больше занимает туловище, его движение, способ его перемещения…

— Не рискуем ли мы при такой натуралистической трактовке укрепиться в мысли о непреодолимом различии между полами? Как у наших предков: мужчина — охотник, а женщина — собирательница…

Ив Коппенс: Мы не можем закрывать глаза на это различие. Когда около трех миллионов лет назад появился человек, он вскоре включил в свой рацион мясо — а его пришлось добывать на охоте! Понятно, что женщине охотиться трудно, когда один ребенок у нее в животе, а другой — за спиной. Такая ситуация длилась по меньшей мере десять тысяч лет, пока люди не стали оседлыми и не начали делать запасы пищи. Насколько мы изменились с тех пор? Этого не может сказать никто.

— В нашу эпоху «развитой цивилизации» что в человеке осталось первобытного?

Ив Коппенс: У обоих полов? Инстинкты. Но сегодня они почти утратили свою прежнюю значимость. Зато у нас есть независимость в проявлении воли. Эта свобода воли, мне думается, появилась одновременно с человеком, но с тех пор она постоянно развивается и опережает инстинкт. Но вот какими темпами? Что отделяет то животное, которое множество лет назад состояло из одних инстинктов, от сегодняшнего человека? Этот вопрос долго меня преследовал.

— А в 1988 году вы предложили ответ на него…

Ив Коппенс: Да. Однажды в Эфиопии, на становище Мелка — Контуре, в самых древних пластах мы обнаружили человека Homo habilis с некоторыми орудиями труда. А в более новых слоях мы нашли другого человека, Homo erectus, но с теми же орудиями труда. Затем, исследуя все более близкие к нашим векам слои, мы увидели, что орудия постепенно менялись… но не так быстро, как человек. Таким образом, в течение тысячелетий наблюдалось эволюционное отставание культуры — она развивалась медленнее, чем наша собственная природа. До того момента, пока обе не сравнялись примерно сто тысяч лет назад. С тех пор культура одерживает верх над природой. Поэтому биологически человек почти не эволюционирует — приобретенное преобладает над врожденным. Например, сейчас, когда мы страдаем от вирусного заболевания, мы не приспосабливаемся к борьбе с вирусом «природным путем», мы обращаемся к медицине, к «культуре», и создаем вакцину.

— Как вы думаете, мы продолжим свою эволюцию?

Ив Коппенс: Я считаю, у нас есть для этого все шансы! Культура — понятие сложное: оно включает духовные, интеллектуальные и технологические достижения, эстетику, этику… И нет причин для того, чтобы все это перестало развиваться. Если только не возникнет какая-нибудь внешняя помеха — например, биологическая или космическая. Но пока что прогресс культуры впечатляет. Стоит только посмотреть на то, сколько мы можем сделать сегодня с помощью нанотехнологий, манипулируя молекулами или атомами. Мы уже почти способны заново создавать людей.

Продолжение

Игры

Новости

 

Поделиться новостью в соц. сетях: